Одиссея "Варяга" - Страница 312

312

Маленькая торпедно-каноненская лодка опять честно попыталась остановить накатывающийся на охраняемые транспорты паровой каток русского крейсера первого ранга. И снова, нахватавшись шестидюймовых снарядов, которые в ЭТОТ РАЗ к тому же исправно взрывались, с трудом успела отползти в сторону, купив транспортам некоторое время на бегство. Всем, кроме двух, пораженных торпедами, выплюнутыми "Авророй" из бортовых аппаратов на полном ходу. Третий купец, успевший отойти слишком далеко для торпедной атаки, пострадал от огня русской артиллерии. "Сукадзу-Мару" получил несколько снарядов, и теперь на нем команда неумело пыталась потушить разгорающийся пожар. Японцам повезло, что более удобной мишенью для артиллеристов "Авроры" оказался именно он, груженный лафетами осадных орудий. Если бы под горячую руку "богини утренней зари" подвернулся транспортник, перевозивший снаряды, ему для полной разборки на составляющие хватило бы и одного попадания. Но - "Синако-Мару" и "Тароо-Мару" с опасным грузом успели отойти восточнее. Саму "Чихийю" и на этот раз спас тот факт, что преследуемому более сильным противником русскому крейсеру было просто не до нее. Опять. К тому же на этот раз Фукуи, помятуя о прошлом печальном опыте, не стал всерьез пытаться сблизиться с "Авророй" для торпедной атаки. Ведь берега, к которому можно было бы приткнуться его тонущему кораблю, в этот раз рядом не было.

Свою посильную лепту в общее веселье внесли и комендоры носовой башни "Идзумо". Пара столбов от взрывов снарядов первого, пристрелочного залпа по "Авроре" встала гораздо ближе к маленькому авизо, чем к русскому крейсеру. На что Фукуи отреагировал предельно вежливо, просто попросив сигнальщиков отсемофорить на "адмирала" просьбу стрелять по противнику. После того, как его корабль был, во второй раз за эту войну, несколько раз продырявлен убегающим от его начальника русским крейсером, ему было не до чинопочитания - надо было заводить пластырь на подводную пробоину и срочно прикидывать в какой из ближайших портов отползать зализывать раны.

Но за любое веселье рано или поздно приходится платить. Сейчас настал час оплачивать счета для "Авроры". Несмотря на то, что из тройки "сестер богинь" она была самой молодой, быстроходной и удачно построенной, от "Идзумо" она уйти не могла. Хотя на деле паспортное превосходство в три узла "Идзумо" и оказалось завышено почти в два раза, для догона хватило и этого. Спустя примерно час после столь удачного прохода через кучу спасающихся бегством транспортов восьмидюймовые снаряды стали настигать "Аврору". Еще через полчаса противники сблизились до расстояния, приемлемого и для действия орудий калибра шесть дюймов. "Аврора" получила первое попадание и, немного изменив курс, ввела в действие все орудия левого борта.

Прошел еще час... И к его исходу от чистенькой, новенькой "Авроры", почти ничего не осталась. Менее месяца назад "Аврора" была перекрашена из светлой средиземноморской окраски в стандартный для кораблей ВОКа шаровый цвет. Сейчас крейсер постепенно, по мере выгорания краски в местах пожаров, менял цвет на пепельно-серый. Во время борьбы с огнем в батарее погиб старший офицер крейсера кавторанг Небольсин. Были убиты осколками в боевой рубке лейтенанты Лосев и Старк. Кроме них по кораблю погибших было уже около пятидесяти нижних чинов и шесть офицеров...

Боеспособность крейсера стремительно падала. Из пяти орудий левого борта могли вести огонь два. На месте кормового орудия осталась только огромная дыра в палубном настиле - японский восьмидюймовый снаряд попал в беседку с зарядами. Но все это не поколебало решимости Засухина продолжать бой. Крейсер еще был на ходу, множественные попадания на удивление пока никак не повлияли на скорость и управляемость. И пока "Аврора" еще могла наносить противнику урон, о том, чтобы топиться, думать было преждевременно.

Самолично переложив руль право на борт, с мостика на подмену прислуги орудий левого борта уже были отправлены все рулевые и сигнальщики, кроме одного легкораненого, Засухин ввел в действие орудия правого борта. От дальномера Барра и Струда, снятого с "Рюрика", и всего три недели назад установленного на крыше штурманской рубки, остались только бесполезные две трети, ибо часть его базовой трубы была начисто срезана и унесена за борт осколком попавшего в фор-марс снаряда. Родной "авроровский" дальномер, переставленный во Владивостоке с фор-марса на кормовую надстройку, был разбит близким разрывом шестидюймового снаряда еще в конце первого получаса боя.

Но вскоре упорно сокращавший дистанцию "Идзумо" приблизился к русскому крейсеру на 25 кабельтов. Воспользовавшись этим, на левое крыле мостика выскочил лейтенант Дорн. Через минуту-другую он уже азартно крутил верньеры микрометра, поминутно выкрикивая дистанцию до цели. Конечно, от организованной наводки и единого управления огнем остались одни воспоминания, каждое орудие теперь вело собственную войну, но и такая стрельба иногда давала свои плоды. Вот, от попадания вздрогнула носовая башня японского броненосного крейсера. На головы комендоров, на казенники и затворы, и даже вниз, в линию подачи, посыпалась стеклянная крошка от разбитых лампочек и оптических приборов управления стрельбой. Неудивительно, что снаряды ее орудий стали ложиться неприемлемо далеко от цели, и спустя десять минут изменять курс и становиться бортом к противнику пришлось уже командиру "Идзумо". За упрямого русского принялись артиллеристы кормовой башни и казематных шестидюймовок. Но это изменение курса японца и его новая пристрелка для "Авроры" были лишь отсрочкой неминуемой гибели.

312