Одиссея "Варяга" - Страница 516

516

- Всеволод Федорович! Посмотрите, пожалуйста... Сдается мне, что это первый наш факелок мерцает...- оторвался от бинокля старший офицер крейсера кавторанг Зарубаев.

- Так, минуточку... Да. Сомнений нет. Горит хорошо. Смотрите в оба, господа. Где второй? Я не вижу пока.

- Вон! Вон он, просто "Николай" от нас его корпусом перекрывал. Смотрите туда! - Беренс биноклем указал куда-то влево, за корму броненосца.

- Ага. Вижу, Евгений Андреевич. Горит. А этот пароход справа... Судя по всему, наша "Сунгари" отгребает. Значит экипажи брандеров Капитонов уже забрал. Молодца, однако... Да - вон у него под кормой катера... Все в порядке господа. Сигнал Великому князю: "Румб к весту. Начинаем высадку согласно плану". Рейценштейну - "Подойти к берегу на полторы мили". Видимость не ахти. Пусть он ставит своих на прямую наводку, если кто вдруг палить оттуда сподобится. На "Сунгари" ратьер - "Помогите высадке десанта плавсредствами". Что-ж шести катерам простаивать. И на "Николая" еще: "Ухожу к заливу, командование высадкой и огневой поддержкой принять Михаилу Александровичу". Все здесь пока. Понеслись к мысу Кен!

- Есть!

- Всеволод Федорович! Слышите? Там...

- Да... Вот теперь слышу, Вениамин Васильевич.

"Это из залива, однозначно... Понеслось дерьмо по трубам... Почему Балк не телеграфирует, Бог ты мой... Вася, где же ты, епт... Заколебал в конец уже!"

- Держать полный...

- Телеграмма с "Изумруда": "Атаковали стоянку транспортов. Более десяти. Канонерка. Веду бой. Ферзен".

- Так...

- Телеграмма от десантной группы спецназначения!

- Ну! Не томи же, ешкин кот!

- "Форт взял. Готовлю к взрыву. Мины обесточил. Извините задержку. В.Б.".

- Уфф... Слава тебе Господи, вот теперь все правильно. Молодец Вася! Опять записал себя в летописи, кровопивушка... Свершилось, значит... Так! А это что? Слушайте... Опаньки! Слышите: теперь по-полной началось. Успеть бы нам...

Со стороны Токийского залива раздавался уже не гром отдельных выстрелов и взрывов, а какой-то мрачный разнотонный рев. И с каждым проносящимся за бортом гребнем волны, рев этот становился громче и отчетливей...

- Телеграмма! Три единицы от Безобразова, Всеволод Федорович! Ведут бой...

- Понял...

- Три единицы от Иессена!

- Все, господа. Начали перекрестясь. Как сказал однажды один великий человек: "Наше дело правое, враг будет разбит, Победа будет за нами!" Жаль Степана Осиповича с нами нет. Хотя... Как сказать "нет"? Кабы не он - нас бы тут не было...

Дай Бог - в добрый час...

****

После серии мощных взрывов на Форту Љ1, в дело вступила артиллерия русского флота. Меньше часа потребовалось русским броненосным эскадрам, чтобы привести к почти полному молчанию грозные береговые батареи на мысе Каннон. Первыми обрушились на них русские крейсера. Маневрируя на высокой скорости, они открыли беспокоящий огонь уже от мыса Миогане, вызвав японских артиллеристов на ответную стрельбу. Определив по залпам и падениям позиции наиболее боеспособных орудий французской системы Шнейдера, русские крейсерские отряды быстро пристрелялись и засыпали артиллеристов мыса Каннон шестидюймовыми фугасами и шрапнелями, в течение пятнадцати минут практически подавив поначалу частый ответный огонь. Японские артиллеристы просто вынуждены были укрыться под бетон капониров, погребов и потерн, так как находиться у пушек в открытых орудийных двориках под градом шрапнели, осколков снарядов, бетона и камней было физически невозможно.

Однако героизм и самопожертвование японцев в бою есть вещи общеизвестные. Игра не шла в одни ворота. Кроме нескольких снарядов среднего калибра попавших в русские корабли, но не причинивших серьезных повреждений (подбитая баковая шестидюймовка на "Памяти Азова", две умолкшие трехдюймовки и разбитый катер на "Олеге" - не в счет), в них за полчаса перестрелки угодили еще 4 240-мм снаряда и 1 270-миллиметровый. Причем три 240-миллиметровых досталось опять-таки "Памяти Азова". Крейсер под флагом контр-адмирала Бэра был первым русским большим кораблем, миновавшим "огненный" мыс Каннон. Первым он "поймал" и японский снаряд крупного калибра, попавший в основание грот-мачты и срезавший ее как ножом. Кроме этого через десять минут крейсер лишился одного шестидюймового орудия неподбойного борта, фатально поврежденного крупными осколками такого же снаряда. Погибли и были ранены более тридцати моряков. Третий аналогичный "гостинец" попал в бортовую броню практически под средней трубой. Пояс выдержал попадание фугаса, хотя надводный борт и был изрядно посечен.

Еще один снаряд того же калибра поразил флагман Грамматчикова "Аскольд". Он взорвался, пробив наружную обшивку, прямо под первым шестидюймовым орудием левого борта. Площадь пробоины составила более 4-х квадратных метров. Шестидюймовка была полностью выведена из строя. Ее расчет погиб. Как и у находившейся дальше в нос трехдюймовки. К переднему 152-миллиметровому орудию пришлось организовывать подачу боеприпасов в ручную. Однако бронепалуба внизу несмотря на локальные деформации, выдержала. На большом ходу вода захлестывала в пробоину, и аварийные партии делали все возможное, дабы предотвратить возможные затопления.

270-ти миллиметровый снаряд попал в носовую надстройку "Очакова" практически на уровне палубы полубака. Было разрушено левое крыло мостика. Возникший серьезный пожар даже заставил на некоторое время эвакуироваться из боевой рубки командира и офицеров крейсера. Однако вскоре он был потушен.

516