Одиссея "Варяга" - Страница 441

441

Он был построен на Черном море, и теоретически его на Дальнем Востоке быть вообще не могло. И среди причин этого, кроме очевидной проблемы прохода закрытого турками Босфора, был и сам генезис наших линкоров, создававшихся для этого изолированного театра.

В России начала века было две фактически независимые школы линкорного кораблестроения. Балтийская и черноморская. На Балтике корабли строили для гипотетической войны с Британией, которая планировала крейсерской. В этой войне, которой всерьез никто не ждал, и главное - в угрожаемый период, русские крейсера и, желательно, броненосцы должны были выйти в океан и стать неуловимыми рейдерами на безграничных британских коммуникациях. Исходя из этого, балтийские линкоры имели огромный запас хода, хорошую скорость, приемлемое вооружение и слабое бронирование. Венцом творения этой школы стали броненосцы-крейсера типа "Пересвет".

На Черном море все обстояло иначе... Там возможный противник был один - Турция, запечатывавшая выход русских кораблей из этого моря уже 200 лет. И война против нее считалась неизбежной, и планы десантной операции для захвата Босфора разрабатывались и корректировались постоянно. В этой войне у черноморских линкоров цель была простая как мычание, и... практически невыполнимая. Они должны были сначала своими бронированными лбами проломить стену обороны турецких береговых батарей, а потом... Потом им предстоял бой в узкостях с ожидавшейся на помощь османам британской эскадрой. Теоретически - при поддержке своих береговых орудий, за своими минными полями, если конечно те успеют поставить ДО прихода англичан...

Поэтому для черноморских корабелов приоритеты были другие. Дальность... А куда нам ходить из моря, которое заперто противником? Зато на бронировании и вооружении линкоров на Черном море почти никогда не экономили. И сегодня самый яркий представитель этой школы кораблестроения устроил сюрприз японскому флоту. Расстреливаемый в четыре корабля "Три святителя" был почти постоянно скрыт от наблюдения столбами воды от взрывов японских снарядов. На нем поочередно замолкали орудия и появился дифферент на нос, он снизил скорость, а вся его носовая оконечность какое то время представляла из себя море огня. Но... При все этом, ОН НЕ ТОНУЛ, и, судя по всему, совершенно не собирался это делать! В итоге корабль сохранил в строю кормовую башню главного калибра и 7 шестидюймовок в бронированной батарее, хотя выше ее минут двадцать бушевал пожар, обе верхних шестидюймовки подбойного борта были разбиты, а то, что творилось вокруг его двух, вернее уже полутора труб подозрительно напоминало "Сисоя Великого".

Иван Константинович отметил, тем не менее, что не смотря на очевидные значительные разрушения в верхних частях броненосца, все пожары были уже потушены, корабль уверенно держался в строю, и, несмотря на пятьсот тонн воды в корпусе, сохранял возможность дать 13 узлов.

Осматривая "Святителей" в бинокль, контр-адмирал невольно усмехнулся: "индюк" - главная причина смешков и подколок, отпускаемых порт-артурскими кают-компанейскими острословами в адрес этого замечательного корабля, приказал долго жить. Японский шестидюймовый снаряд, угодивший прямо в верхнюю часть форштевня броненосца, напрочь снес бронзового двухглавого орла "украшавшего" этот самый форштевень. Почему слово "украшавшего" в данном случае оказалось уместным взять в кавычки? Да просто это, так сказать произведение искусства, было самым безвкусным и аляповатым изображением российского имперского герба, которое себе можно было только представить! Толстое, круглое тело, растопыренные, маленькие крылышки с несуразно торчащими перьями, несоразмерно большие, длинные лапы... Одним словом, карикатурен сей покойный птиц был преизрядно...

В относительном порядке из "полтав" по артиллерии пока был только "Севастополь". На нем уже удалось ввести в строй носовую башню, и несмотря на оторванные стволы у кормовой шестидюймовой левого борта, его боеспособность была сравнима со "Святителями". Увы, по машинной части все было не так радужно - дали себя знать "старые болячки", к которым снаряды кораблей японского флота не имели никакого отношения. Командир корабля Андреев доложил, что предельно броненосец способен пока выдать 12 узлов. И это без гарантий на будущее...

Еще раз прокрутив в уме реальные возможности своего отряда, Григорович немного покалебавшись отдал приказ, который стал прологом к еще одному его командирскому решению. Тому, которое впоследствии Степан Осипович Макаров назвал самым своевременным и судьбоносным приказом в бою у Шантунга.

Как бы ни переживал Иван Константинович за повреждения своих броненосцев, они до этого уже выполнили самую важную задачу боя, за что имя Григория Павловича Чухнина было обречено войти во все учебники по морской тактике. И не потому даже, что именно его корабли, вернее один из его кораблей, отправил на дно два японских броненосных крейсера, а "Фусо" был выбит "Святителями" из линии до конца боя. Его "старички" сделали главное для исхода сражения, о чем Григорович пока не знал - они существенно снизили скорость трем кораблям в японской линии. Броненосцам - "Асахи", который сдерживал эскадренный ход Того 15-ю узлами, пока не был добит "Памятью Корейца", и "Сикисиме", у которой 12-ти дюймовый бронебойный снаряд с "Севастополя" не только пробил и разломил пополам броневую плиту пояса на левом борту впереди носового траверса, но еще и взорвался сразу после ее пробития. В результате чего передняя половина плиты улетела в море вместе с куском борта и деревянной подкладки. Предотвратить затопление поврежденного и двух смежных отсеков японцам не удалось, и хотя, поначалу, переборки держались вполне сносно, примерно минут через сорок полного хода, они начали сдавать, и вода появилась в подбашенном отделении.

441