Одиссея "Варяга" - Страница 300

300

Это была уже пятая партия, и пока единственным прогрессом было то, что они дохли не мгновенно, а спустя двое суток. Но - дохли стабильно все, без исключений. Громко выматерившись доктор Вадик снова засел за перепроверку технологических процедур, пытаясь понять, где именно он делает ошибку. Ему все сильнее казалось, что проблема лежит в недостаточной чистоте исходного продукта, но как именно отсепарировать все примеси из исходного красителя, основываясь только на технологиях начала века... А стрептоцид, обещавший быть золотым дном, нужен был уже вчера. Его массовые клинические испытания проще всего было бы устроить до конца Русско-Японской войны. Засидевшись за экспериментами (вроде медленная дистилляция раствора могла удалить большинство примесей, по крайней мере более летучие и тяжелые соединения, эх - полцарства за хромотограф!) Вадик несколько пропустил время выезда на еженедельный обед с Питерским банковским сообществом. Пропускать эту встречу было нельзя, экипаж уже был подан и ждал у подъезда.

- Голубчик, принеси, пожалуйста, из кареты букет роз, - обратился Вадик к дворецкому, пробегая мимо него в ванну, ехать к серьезным людям ТАК воняя химикатами, было решительно невозможно, - он там под задним сидением. И поставь в воду, очевидно в Зимний мне сегодня уже не попасть, а без воды - до завтра наверняка завянет.

Розы были куплены для Ольги, он просто не смог проехать мимо нежно розового шара выглядывающего из окна голландской цветочной лавки на Невском. Их цвет почему то настолько явственно и болезненно вызвал у него ассоциацию с княжной, что он, не раздумывая и не торгуясь, заплатил за две дюжины розовой прелести. Он намеревался сделать любимой женщине столь не одобряемый ею ("ВадИк, - почему то с ударением на второй слог, всегда отчитывала она его в таких случаях, - ты меня отчаянно компрометируешь, душа моя. Не смей этого больше делать, ни смей, слышишь?". Но при этом так радостно зарывалась с головой в букет или рассматривала каждую безделушку такими глазами... Ей было абсолютно непривычно, но явно приятно получать подарки не как княжне, а как любимой женщине...) сюрприз, но... Мышки сдохли, и Вадик снова, в который раз, азартно с головой залез в эксперименты, забыв о времени, более важных банковских делах и даже о ней. Все же где - то там, под маской морского волка - доктора и прожженного придворного интригана, жил обычный мальчишка студент.

Грохот взрыва и упругая взрывная волна дошли до дворцовой ванны в момент, когда Вадик, только-только открывал кран горячей воды в душе. Накинув банный халат прямо на голое тело, Вадик вылетел на улицу. Позже, вечером, пытаясь проанализировать события этого длинного дня, в который он, по чистой случайности, пережил первое, но далеко не последнее покушение, он никак не мог понять одного. Ну, за каким хреном его вообще понесло на улицу, к месту взрыва? Туда, где все еще кисло воняло взрывчаткой, где кто-то в голос орал, что-то горело, и не факт, что не поджидал его еще один "бомбист"? Да еще и практически голым, ну куда было так торопиться?? Только после третьего бокала коньяка, прижимая к себе все еще дрожащую от страха княгиню (прослышав о взрыве, она материализовалась во дворце через невозможные для транспорта начала века полтора часа, и долго убеждала Вадика, что "она во всем виновата, и на ней висит рок, смертельный для каждого полюбившего ее") он понял. В нем сработал рефлекс военного врача. Если что-то, где-то взорвалось, и там орут от боли раненые, то когда все нормальные люди бегут ОТ взрыва, его ноги сами, без вмешательства головы, несут прямо к его эпицентру...

Среди дымящихся обломков экипажа, лежало два изуродованных тела. Кучер погиб прямо на козлах, а дворецкий, нашедший розы и успевший вытащить их из-под кожаного сиденья, сейчас лежал в саване из нежно-розовых лепестков. Помощь им уже не требовалась. Зато пятеро случайных прохожих и пара солдат караула пострадали от осколков адской машины и щепок кареты. Неподалеку еще двое солдат и матрос (легкораненый еще при прорыве из Чемульпо кочегар с "Варяга", который сопровождал доктора Банщикова еще в его вояже на катере, и добравшийся с ним аж до самого Петербурга, где Вадик упросил командование Гвардейского экипажа оставить его у себя, в качестве ординарца и посыльного), несшие караул у ворот дворца, крутили руки вырывающегося человека, который весело орал что-то непотребное. Решив, что истерика подождет, Вадик для начала наложил жгут (единственной подходящей веревкой, бывшей под рукой, оказался пояс халата, так что вид полуголого доктора, спасающего жителей Питера от "бомбистов", потом долго еще был темой салонных анекдотов) на оторванную руку господина средних лет, не дав тому истечь кровью. Второй он проверил лежащую рядом с ним даму - без сознания, сотрясения мозга вроде нет, видимых ран и повреждений серьезнее пару ссадин тоже нет, скорее всего обморок или легкая контузия. Перевязывая проникающую рану на боку пробегавшего на свою беду мимо мальчишки посыльного, прикидывая насколько тому повредило легкое, и как избежать пневмоторакса, Вадик, наконец, расслышал, что именно орал удерживаемый солдатами и подоспевшим городовым "сумасшедший":

- Смерть тиранам! Ну что, сатрап царский, кто теперь властитель дум Николашки? Не желаете теперь мне в нос съездить, господин доктор с "Варяга"? У нас на каждого из вас по бомбе или пуле найдется!

Так как раны остальных пострадавших напрямую не угрожали жизни, Вадик решил посмотреть, кто же это столь горластый. В кричавшем он с удивлением узнал Яшу-агитатора с кронштадского завода.

300